Воспитание чувств

Виктор Розов – тонкий  знаток человеческой души. Причудливо, но при этом правдоподобно сплетаются в его произведениях непростые судьбы героев, калейдоскопы характеров – ярких, но всегда оставляющих простор для зрительских размышлений. Постановки по пьесам В. Розова можно с интересом пересматривать неоднократно, каждый раз всё больше роднясь с действующими лицами, всё лучше узнавая их. Приём ретроспекции, характерный для розовской драматургии, позволяет в одной пьесе одновременно представить историю нескольких жизней, а открытый финал доверяет зрителю самому сделать выводы. Эта недосказанность, неоднозначность и неизведанность будущего, отсутствие авторской руки, «карающей» в финале оступившихся героев, добавляет в произведения В. Розова реалистичности, душевности и приятной лирической меланхолии.

Режиссёр-постановщик спектакля «В день свадьбы» по одноимённой пьесе В. Розова, художественный руководитель Курского драматического театра, народный артист России, лауреат Госпремии России Юрий Бурэ с любовью относится к драматургии В. Розова, которую открыла для него в своё время его педагог М.И. Кнебель. Это один из тех случаев, когда режиссёр смотрит в одну сторону с драматургом и к постановке относится с особым трепетом.

Что же можно сказать о спектакле «В день свадьбы»?

Со школьных лет мы помним известные пушкинские строки:

Я Вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она Вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить Вас ничем.

Любовь, по сути оказавшаяся неразделённой, но преисполненной чувством самоотверженности, тёплого, трепетного и искреннего отношения к возлюбленной, рисует нам героя сильного и верного своему чувству до конца: не себе, а Ей желает он счастья, уходя. Герой фактически отпускает Её, не связывает тяготившими Её любовными узами, обязательствами на ответную любовь. Восхищение этим поступком всегда соседствует в нас с чувством тоски, сожаления о том, что истинное чувство, достигшее своей вершины, должно быть погребено ради свободы любимого человека.

Не эту ли сюжетную линию мы видим в центре спектакля? Вечная проблематика по-прежнему трогает зрительские сердца, заставляет задуматься, а может быть, и обратиться к своей собственной жизни. Выбирать между долгом и велением сердца, между любовью жертвенной и собственнической, расплачиваться семейным счастьем за ошибки молодости приходится героям пьесы, в которых не один зритель наверняка узнает себя.

Особое очарование постановки начинается с оформления. Перед ещё закрытым занавесом мы видим часть деревянных «построек» – и уже окунаемся в полную лирики деревенскую атмосферу (неслучайно те зрители, часть жизни или рабочие дни которых прошли в деревенской местности, сразу же меланхолически улыбаются и начинают испытывать тёплое чувство к ещё не начавшемуся спектаклю). Также выглядывает из-под занавеса и бежит к краю сцены полосатая тканая дорожка, но это не просто коврик в доме Саловых. Не на половике стоят герои в моменты ответственного выбора, в моменты исповеди – на распутье (неслучайно эти дорожки пересекаются в форме креста!), где от единственного шага зависит, в ту ли сторону ты пойдёшь.

Когда занавес поднят, мы видим медово-однотонные, но от этого необыкновенно тёплые и домашние, деревянные декорации. Может быть, кого-то это смутит. Но только поначалу. Ведь мало кто догадывается, как эти декорации сыграют в финальной сцене! Заставляет затаить дыхание момент с поднимающейся под гремящий марш Мендельсона задней стеной и расходящимися столами, а когда там появляются фигуры героев и шаг вперёд делает "живая" Нюра, зрители не могут оторвать от сцены глаз.

Взгляд останавливается на мелких, но немаловажных деталях реквизита: рубанок в руках главного героя в самые первые минуты спектакля (сразу позволяет нам увидеть Михаила как парня работящего, честного, на порядок выше многих разбитных деревенских ребят), платки – белый для Нюры (с её любовью чистой) и красный для Клавы (её любовь – страстная), и многие другие. Это помогает внимательному, чуткому, сопереживающему зрителю увидеть те нюансы характеров, которые необходимо прочесть между строк.

Кроме того, это один из тех спектаклей, на которых можно оценить роль осветителей. Освещение здесь играет большую роль. Контраст света, тьмы и полутонов сочетается с настроениями героев, завораживает, усиливает постоянно висящую над предсвадебным днём тревожную атмосферу.

О чём этот спектакль? О любви. Но кроме основной любовной линии, мы видим судьбы ещё нескольких пар. Это Оля (Светлана Сластенкина) и Женя (Михаил Тюленев) – молодые, восторженные, беззаботные. Когда у всех вокруг рушатся судьбы, они не ведают горечи, у них вся жизнь впереди – и что ждёт их дальше? Это Рита (Галина Халецкая, Оксана Бобровская) и Николай (Эдуард Баранов, Александр Швачунов), вот уже десять лет расплачивающиеся семейным счастьем за ошибку молодости. Это Василий (Максим Карпович, Евгений Сетьков) и Майя (Людмила Акимова, Елена Цымбал) – так по-разному смотрящие на любовь, ведь Василий, хоть и гуляка-балагур, не откладывающий жизнь на завтра, тоже имеет чуткую, открытую душу и хочет настоящих чувств, недополученных в детдомовском детстве. После спектакля у зрителя возникает похвальное желание разбирать характеры и поступки героев: многие из них, будучи виновниками жизненных драм, сами становятся их жертвами, и невольно задумываешься: а можно ли осуждать хоть кого-либо из них?!

О действующих лицах и образах говорить можно долго и детально, потому что никто, включая самые крохотные эпизодические роли, не остаётся незамеченным. Но хотелось бы остановиться на главном треугольнике.

Елена Гордеева, исполнительница роли Нюры, – актриса с говорящими глазами. Поэтому во взгляде её героини так много можно прочесть на протяжении всего спектакля: и простодушную радость, и нежность, и ребяческую злую бестактность от подзадоривающего счастья (как неосторожно причиняет она боль и без того страдающей Рите), и непонимание, и муку, и решимость, и нежелание верить в происходящее, и смирение с судьбой, и весь перевернувшийся мир. И совершенно неповторим взгляд Нюры, вчера ещё счастливой невесты, говорящей: «Отпускаю».

Другая сцена, где чувство зрительского сопереживания достигает апогея, – объяснение Михаила и Клавы, его первой – и единственной – любви, появившейся в доме Саловых накануне свадьбы. Клава (Дарья Ковалева) переживает, страдает, испытывает смятение, и это хорошо видно в блеске глаз, изломе губ, в дрожащих жестах и в речи – то отрывистой, приглушенной, то сбивчиво-торопливой, словно девушка боится не успеть высказать всё в минуту нахлынувшего откровения (а другого случая уже наверняка не представится). Боль Михаила (Сергей Репин) зритель берёт на себя, потому что проникаешься искренним беспокойством за этого парня, разрываемого борьбой любви и долга, не стесняющегося горьких мужских слёз и измученного шёпота с просьбой позвать Клаву для последнего разговора. Он, проживший непростую жизнь в детдоме, может, впервые по-настоящему счастлив в те минуты, когда его возлюбленная оказывается рядом. И крик Василия: «Разорви!»  – обрушивается как гром. Понимаешь, что вот тут зеркало и треснуло... Не в момент встречи Михаила и Клавы в доме Саловых, а сейчас. Непоправимо. Проговорится невольная свидетельница Майя или нет, но как прежде уже не будет.

Почти каждая сцена спектакля – это исповедь, откровение, признание. Слова в них не обесцениваются, а звучат со всей силой, искренностью, душевным порывом. А затем, когда занавес опущен, надолго остаются в памяти зрителей, которые, несомненно, придут на этот спектакль ещё не раз.